Колонки Джорджа Табба из MRR

В качестве попытки "просветления масс", на которую нас с Ваней вдохновил юзер timati, начинаем серию публикаций на дай-зине переводов колонок Джорджа Табба - писателя и журналиста, постоянного автора MRR. Да, все это уже кое-где было, но не здесь. Плюс, надеюсь, мне хватит усидчивости закончить перевод еще одной колонки Табба, за который я уже взялся. Итак, небольшая биографическая справка о Джордже, а затем иcтория о том, как он ходил в гости к жлобам и капиталистам - представителям музыкального бизнеса. Юзер timati, посвящаю этот копипаст тебе.

Джордж Табб начал писать в 1982 году, когда познакомился с Тимом Йоханенном - ныне покойным основателем MAXIMUMROCKNROLL. Его первыми публикациями были репотражи с нью-йорских концертах. Постепенно Джордж добавляя в сухие отчеты все больше персональности и юмора. В 1985-м он стал колумнистом самого крупного панк-издания в мире, до сих пор продолжая ежемесячно писать для него. Табб выпустил две книжки, обе автобиографичные. Он вырос в маленьком и очень консервативном городишке в Коннектикуте, его родители рано развелись, отец был сущим тираном, а мачеха - и того хуже. Джордж сменил несколкьо школ, не доучился в колледже, работал на низкооплачиваемых работах, писал для MRR, а позднее для New Yourk Press и других крупных изданий, переиграл в десятке групп, названия которых вам ничего не скажут, путешествовал и общался со всеми нынешними легендами панка и хардкора, почти стал одним из RAMONES, которые в последний момент предпочли ему более молодого Си Джея Уорда (Рамона), снялся у Спайка Ли в филльме "Лето Сэма", вел ток-шоу на кабельном канале, принимал участие в куче благотоворительных акций и организаций... в общем, говорить можно долго, краткая биография Джорджа Табба есть на его сайте, который, такое ощущение, сделан школьником-двоечником на уроке информатики (панк-рок?).

Жизнь Джорджа кардинальным образом изменилась после трагедии 11 сентября. Его дом находился в нескольких кварталах от рухнувших зданий Всемирного торгового центра. После того, как правительство объявило, что район находится в безопасности, Табб вернулся домой... а потом заболел. Наняв независимых экспертов, он обнаружил, что его квартира - а вместе с ней еще целый квартал - покрыты ядовитой пылью. К сожалению, когда эти факты вскрылись, было уже поздно. Сейчас у Джорджа серьезыне проблемы с легкими и желудком, на его майспейсе есть подробное описание случившегося и кнопка для оказания помощи - перевода денежных средств на лечение. Табб организовал целую кампанию по помощи таким же, как и он жертвам отравления газом, происхождение которого до сих пор неизвестно. Он ходил на радио, выступал по телевизору... по его словам, это не дало почти никаких результатов.

- Люди слышат только то, что хотят слышать, сказал Джордж Табб в интервью крошечному американскому зину SALEM ASHTRAY. Табб, по возможности, отвечает всем, кто ему пишет. В этом же интервью он четко и ясно сформулировал свой взгляд на мир.

- В своих книгах ты пишешь о трудном детстве и многих других неприятностях Многие бы сдались или возненавидели всех и вся. Но ты умудряешься смотреть на это в ироничном ключе, высмеивать свои проблемы. Как это у тебя получается?

- Необходимо научиться смеяться над всем этим, Дэвин. Или же нужно плакать. А кому хочется плакать? Нужно смотреть на жизнь сквозь призму смеха. Ты только взгляни, что творится вокруг. Сплошной абсурд. Как в фильме Монти Пайтона. Конечно, иногда мне грустно, и все такое, но я стараюсь преодолеть это состояние. Мне нравится веселиться. И всегда нравилось. Очень. Как пел Монти Пайтон в конце фильма "Житие Брайана": "Смотри на жизнь с широкого края". У тебя всего одна жизнь, и можно все серьезно сипоганить, если волспринимать ее слишком серьезно. Мы должны веселиться и быть счастливы. Мне кажется, об этом даже написано в Конституции. Право на счастье. Если радость не есть счастье, что же тогда значит это слово? Тебе нужно думать, что стакан, наполовину полон... а затем попросить налить себе еще пива.

Эта История о том, как известный нью-йоркский журнал CMJ позвал Джорджа руководить свjей пресс-конференцией, настолько пропитана желчью и агрессией, что я удивился, каким едким и злобным может быть Табб, который, как правило, открыт и доброжелателен. Я сужу, разумеется, по колонкам, интервью и двум книжкам Джорджа, которые прочел залпом за неделю.

Последние, кстати, практически целиком выложены на google books.

Табб прошелся по медиа-персонам, индустрии звукозаписи и глянцевым журналам, как катком. Панк-рок, что тут еще скажешь. Да, чуть не забыл. Так как статья очень большая, я позволил себе выкинуть те куски, которые, как мне кажется, не привносят в текст ничего, кроме объема. Желающих прочесть полную версию, я отсылаю к номеру MRR за апрель 2008 года.

George Tabb sez: Take my life, please!

Все началось в тот день, когда Энди, мой адвокат, неожиданно позвонил мне рано утром.

«Джордж, малыш, ты там?», - прокричал он из автоответчика. Я никогда не беру трубку, пока не узнаю, кто находится по ту сторону провода.

«Я здесь», - говорю я, одновременно делая потише динамик и успокаивая Пи Джея, своего йоркширского терьера, который вошел и спрятался под столом, стараясь укрыться от голоса моего адвоката.

«Ну, так что, мы делаем эту штуку для CMJ сегодня или как?», - спросил он.

Штука для CMJ. Блин. Я совсем забыл об этом. У меня был запланирован приятный денек под знаменем выбора между Плэйстэйшн и Нинтендо. Меня ждали Crash Bandicoot и Turok.

«Да», - ответил я - «Мы сыграем для них в игру под названием «Смотрите, я гей».

«Смотрите, я гей?», - переспросил он.

«Да, ты такой и есть», - ответил я.

Смущенный, Энди предпочел промолчать.

«Да-да, CMJ, я звякну тебе вечерком, и мы разработаем план действий».

«Так точно, детка», - ответил Энди. Затем он пожелал мне приятного утра и повесил трубку. Он такой вежливый.

Сходив за кофе в близлежащий магазин, я начал лихорадочно искать бумаги, которые CMJ прислали мне несколько недель назад. Они предложили мне быть ведущим на пресс-конференции в каком-то отеле, и я согласился. Когда я спросил, чему она посвящена, ребята из CMJ ответили, что там будут люди, которых бесит рок-музыка. И музыкальная индустрия. Я ответил, что это про меня. Они сказали, что знают об этом, и потому-то мне и позвонили. Затем они сказали, что моя задача на этой конференции – быть «модератором». Что бы это ни значило. Я сказал нет проблем, скажите где и когда я должен быть, и мы познакомимся лично. Перед тем, как повесить трубку, они сказали, в мою работу также входит разнимать драки, если вдруг возникнет необходимость. Я ответил, что если вдруг я сам начну драку, то пусть они ради всего святого ее не останавливают.

«Ок, Джордж», - ответили они. Я представил, с какой неестественной ухмылкой это было сказано.

Наконец я нашел все бумажки с инструкциями. Конференция Музыкального концерна CMJ, которую я должен был «модерировать», должна была пройти в Миллениум Отеле в центре города. Клево, подумал я, гостиница названа в честь моего любимого телешоу. Возможно, я даже встречу там Лэнса Хендриксона.

Конференция должна была начаться в 4:30, но мне было наказано прибыть не позднее 3:45. Все это называлось «Вы потеряли прежнюю страсть? Разочаровались в музыкальной индустрии?» и должно было пройти в зале под названием «Метрополис». Я подумал, может, туда заглянет Фриц Лэнг (кинорежиссер – прим).

Затем я вспомнил, что он, кажется, уже умер (ага, в 1976-м).

Кроме того, вместе со мной в брифинге должны были участвовать Хауи Эбрамс из ZOMBA (что бы это ни было), Бэн Карр из THE MIGHTY MIGHTY BOSSTONES, Грег Кэрро из CMJ, Дэрси Мэйер из Rykodisc и Шелби Мийд из Nasty Little Man, что бы это ни было. Все это звучало глупо, и я подумал, зачем я вообще согласился участвовать, да еще и в главной роли. Ненавижу CMJ.

Ну, не сам журнал. Только этот идиотский фестиваль. Всех этих студентов-рабов, которые наводняют Манхэттен, чтобы посмотреть на самые херовые группы года. И каждый год все одно и то же. Инди-рок. И те, кто на него молится. Группы, состоящие из мальчиков и девочек, которые не могут петь, не знают, как настраивать гитары, и записываются на аппаратуру, звучащую, как первый диктофон их дедушки. Ненавижу. Но еще сильнее я ненавижу, что эти группы надеются на то, что их «откроют». Что кто-то «важный» может их заметить. Они приезжают из таких мест, как Техас и Монтана, а некоторые даже прилетают из Финляндии. И что происходит? Они дают концерт в какой-нибудь вонючей дыре типа The Knitting Factory перед кучкой жополизов, которые пялятся на них, сложа на груди руки. Люди, работающие на CMJ, тут не для того, чтобы слушать группы. Они тусуются, чтобы себя показать. И продвинуть собственное говно. Вся эта затея полная дрянь. Вот почему мне насрать с высокой колокольни, обратятся ли CMJ ко мне когда-нибудь или нет. Хотя сам журнал крутой. Они писали хорошие рецензии на альбомы FURIOUS GEORGE.

Как бы то ни было, я изучил инструкции, которые они мне прислали, и понял, что надо написать какие-то вопросы для конференции. И тут я решил на все забить. Буду импровизировать. А если все провалится, обзову их всех «ссыкунами». Это будет совсем как на концерте моей группы. В итоге, так все и получилось. Я приехал в Миллениум Отель в районе трех. Кофе начал действовать, мне удалось проснулся. Пройдя сквозь миллиарды счастливых студентиков, я смог пробраться на третий этаж для получения «паспорта». Это такая дурацкая карточка, которую надо носить на шее, чтобы вас пропустили на мероприятия и все такое. На ней написано ваше имя, а также название вашей компании или группы.

Я протягиваю милой маленькой девочке, сидящей за столом, свой паспорт (ID). Первая фраза, которую она произносит, это – «Боже, вы такой старый».

«Как скажете» - отвечаю - «Могу я получить свою карточку для игры в «Смотрите, я гей»?».

«Сейчас, только найду ваше имя в системе», - говорит она, вбивая мои данные в компьютер. Наконец все говно, связанное со мной, высвечивается у нее на экране.

«Ок, мр. Табб», говорит она, «Что написать под вашим именем – FURIOUS GEORGE или MAXIMUM ROCKNROLL?».

«Пизда», - отвечаю я.

«Простите?». Она явно в шоке.

«Пизда» - Я хочу называться пиздой», - объясняю я.

«Почему?», - спрашивает она.

«Просто так», - говорю. Мне не хочется объяснять ей всю концепцию «пизды».

«Меня как феминистку, оскорбляет тот факт, что вы хотите написать это слово на вашей карточке», - говорит она.

«Просто сделайте так, как я прошу, мать вашу. Хорошо?», отвечаю я раздраженно и разочарованно. Черт побери, они выбрали нужного парня для своей конференции.

«Скажите, зачем вы хотите ходить с бэйджиком, оскорбляющим женщин?».

«Слушайте», - говорю – «Я хочу «пизду», потому что я сам Пизда. Пизда хорошая вещь. Я люблю Пизду. Я молюсь на Пизду. Боже, да я Архиепископ Пизды».

После этого она, смотря на меня так, будто я совсем спятил и в любую секунду могу достать нож, чтобы отрезать ей голову, маленькая рабыня вбивает слово «пизда» в компьютер, откуда через секунду вылезает мой бэйдж. Прямо как я хотел.

Затем я отправляюсь на лифте на восьмой этаж. Вся бесплатная хрень и прочее находится там. Изнывая в этой долбанной коробке, которая останавливается на каждом этаже, я смотрю на входящих студентов, на бэйджиках которых написаны названия радиостанций, где они «стажируются».

«Чувак», - говорит один придурочный сноубордист другому – «вчерашний концерт SUICIDAL был крутым».

«Они играли для CMJ?», - спрашивает второй парень, облаченный в блестящую куртку, поправляя пропуск на молнии.

«Нет, чувак», - объясняет тот – «Я видел их в ЛА. Я прилетел сегодня утром. Надеюсь заценить THE DONNAS вечером».

«Чувак», - говорю я им обоим – «Это Нью-Йорк. Избавься от ебучего калифорнийского акцента и веди себя, как мужчина, ок?».

Остальные пассажиры захихикали.

«Чувак» - говорит парень с молнией – «Ты чего бычишь? Мы приехали сюда, чтобы веселиться, так? Отрывайся».

«Иди на хуй, хиппи», - говорю я парню, когда мы, наконец, доехав до восьмого этажа, покидаем лифт.

Повернувшись спиной к тупому и еще тупее, я слышу, как один из них произносит: «Чувак, люди в Нью-Йорке подчас такие злые».

Пезды.

Спустя сорок пять минут, насобирав тонну бесплатных дисков, а затем выбросив их в урну, я оказываюсь в конференц-зале рядом со шкафом с журналами. Все они выглядят весьма не плохо, как и мой адвокат Энди, тусующийся неподалеку. Рядом с ним находится столик с бесплатным кофе и кексами. Как мило. Я словно оказался на съезде Майкрософта. Эй, а где Бил Гейтс? Тут я вспомнил – его сейчас судят.

«Энди», - говорю я своему приятелю - «Зацени этот номер POP-SMEAR – там у них настоящий гермафродит. С цветными иллюстрациями и так далее».

Энди берет у меня журнал и начинает его листать. Его глаза готовы вывалиться из орбит.

«Я знаю эту телку», - говорю - «Она моя подруга».

«Джордж», - отвечает он – «Как твой адвокат, я советую тебе никому об этом не рассказывать».

Тут какая-то девочка прерывает нас и просит дать ей посмотреть журнал.

Я говорю, что картинки очень натуралистичны, и я не хочу оскорбить ее чувства, после чего протягиваю даме журнал. Она просит меня об этом не беспокоиться. Девушка пролистывает POP-SMEAR, пытаясь выглядеть незаинтересованной и хладнокровной. Затем она возвращает журнал.

«Ну как?», - спрашиваю.

«Ну, в Сэлеме у нас нет подобных вещей», - объясняет она. Ее зовут Дэрси. Или Шелби. Она одна из двух девушек, работающих в конференц-зале. Их не отличить друг от друга. Светлые волосы. Красивые тела. Такое ощущение, они только что закончили институт чирлидерш.

«В Сэлеме», - говорит Энди – «Тебя сожгут на костре, если узнают, что между ног у тебя та же штука, что у девчонки из журнала [гермафродита]».

Дэрси или Шелби, черт, болельщица не смеется. Зато ржут какие-то ребята в зале. Все, кроме чувака из BOSSTONES. Он типа не в настроении.

«Что ты делаешь в BOSSTONES?», - спрашиваю я, пытаясь вовлечь его в разговор.

«Он танцор», - говорит болельщица номер два. Шелби или Дэрси.

«Да», - отвечает парень – «Еще я дорожный менеджер. Так как мне не нужно играть на инструменте, я выполняю сразу несколько функций».

Мы говорим о его группе еще какое-то время, парень ведет себя сдержанно и холодно. Зато он чистый. Действительно чистый. Его волосы превосходно уложены, кожа очень мягкая, и пахнет он приятно. Интересно, остальные члены его группы такие же чистюли? Как бы так сделать, чтобы Эван и Майкл из FURIOUS GEORGE стали под него косить?

Мы сидим в конференц-зале и болтаем о музыкальной индустрии, как бы разминаясь перед грядущей дискуссией. Все выглядят очень разочарованными. Все, кроме Маффи и Баффи. Дэрси и Шэлби. Болельщиц номер один и два. Та, что из Сэлема рассказывает нам, как она любит свою работу, обожает вставать с утра пораньше и без ума от музыкальной индустрии и всего мира. Мне хочется спросить, где она достала такие сильные антидепрессанты.

После короткого инструктажа мы, шесть участников конференции, оказываемся в огромной комнате, заполненной людьми. Все они стоят. Передо мной табличка с моим именем – «Джордж Табб». Я закрываю эту надпись вырванным из блокнота листочком, на котором маркером нацарапано «Пизда из колледжа». Грег, представитель CMJ, сидит слева от меня. Он исправляет ошибки в собственном имени. Остальные к своим табличкам не притронулись.

«Меня зовут Джордж и ммм, ну, в общем, ладно», - говорю я публике. Тут я вижу, что в зале находится мой приятель Бобби Стили, участник MISFITS и UN-DEAD.

«Джордж пытается сказать, что он модератор», - говорит сидящий рядом Грег. Храни его Господь.

«Да», - говорю я – «Модератор. И мы будем говорить о том, почему мы ммм…» - я останавливаюсь, читаю по бумажке тему конференции и продолжаю - «почему мы потеряли интерес и страсть. Почему мы разочарованы индустрией».

«Разворочены», - говорит одна из болельщиц. Толпа смеется.

«Неважно», - продолжаю я, стараясь не обращать внимания на Маффи, Баффи, Дэрси, Шелби или как там ее зовут – «Я хочу спросить у зала, какого хрена вы здесь забыли? Шоу-Ворлд всего в нескольких кварталах отсюда, а вы, сосунки, собрались здесь и внимаете тому, что вам говорят дяди с табличками. Зачем? Когда вместо этого вы можете любоваться голыми женщинами».

Начинается фырканье и улюлюканье. А я, наконец, начинаю чувствовать себя в своей тарелке.

«Слушайте, маленькие засранцы», - говорю я – «Ваши мамочки и папочки могут позволить себе оплачивать ваше обучение в колледже, а вы хотите пустить их труд и деньги насмарку и работать в музыкальной индустрии?».

Пару раз до меня долетают фразочки типа «пошел нах», а затем одна из чирлидерш Маффи, Баффи, Дэрси, Шэлби или как там ее, прерывает меня.

«Не все здесь такие панки, как вы», - говорит она – «Некоторым из нас нравится музыкальная индустрия».

Публика чуть не лопается от аплодисментов.

«Погоди-ка», - говорю я – «Тема конференции – разочарование. Это не какая-нибудь срань типа шоу Опры или Ричарда Симмонса. Врубись наконец».

Конечно, они снова начали улюлюкать. Что им еще оставалось? Они приехали сюда за счет своих родителей, в надежде когда-нибудь пополнить ряды «вольных мыслителей» в какой-нибудь мультинациональной музыкальной компании.

Мы начали обсуждать идиотские темы, которые изначально были написаны у меня в бумажке. Я был слишком ленив, чтобы придумать что-нибудь свое, поэтому задавал всем дебильные вопросы типа «Вы довольны индустрией? И если да, то почему?» или «А если нет, то почему?» или еще лучше – «Как ее можно улучшить?».

Все, кроме меня и парня из CMJ, отвечали очень серьезно. Он же был не менее желчным, чем я. Мне это понравилось. Затем, одна из болельщиц - Маффи, Баффи, Дэрси, Шэлби или как там ее – начала рассказывать о своей жизни в Сэлеме. Что она «невероятно счастлива» работать на благо музыки, что каждое утро она просыпается с улыбкой на лице. Или что-то в этом роде.

«Ну конечно, ничего удивительного» - говорю я – «Ты приехала оттуда, где до недавнего времени не было даже электричества и горячей воды, ты должна радоваться вообще всему».

Разумеется, меня освистали.

«Вы такой мерзкий» - закричала Маффи, Баффи, Дэрси, Шэлби или как там ее зовут.

Я ответил ей, что это не так, и терпеливо объяснил, что, несмотря на то, что я ненавижу индустрию, мне нравится то, чем я занимаюсь, и я ни за что не брошу свое дело. Я заявил ей и остальным спикерам, а также в основном состоящей из мудаков аудитории, что смысл всего этого не в том, чтобы делать деньги, а в том, чтобы веселиться и получать удовольствие. Именно поэтому я занимаюсь музыкой. И именно по этой причине всем следует ей заниматься.

Конечно, это для них не аргумент. Нет. Только не для CMJ. Эти люди мыслят категориями «карьеры». Счастье для них не в счет. А вот деньги – да. Вдруг кто-то из аудитории обращается ко мне: «Это индустрия, конгломерат крупных компаний, которые руководствуются финансовыми интересами».

Мне нечего ему возразить. Он прав. Так что я произношу это вслух. Но я вновь пытаюсь объяснить – если заниматься музыкой для веселья, ты все равно что-то приобретешь, даже если не заработаешь денег. Как минимум ты с кайфом проведешь время, а разве не для этого стоит жить?

В ответ мне раздается громогласное «Нет».

Маленькие ничтожества. Сердечный приступ в 40. Им всем.

Затем мы обсуждаем, как лейблы подписывают группы. Большинство спикеров говорит, что групп слишком много, и их должно быть гораздо меньше. И еще большинство групп – отстой, а те, кто отстой, не должны выпускать альбомы. Толпа, в основном, согласно кивает. А я чувствую, что дошел до ручки.

«Да кто вы, мудаки, такие, чтобы решать, кто отстой, а кто нет? На вкус и цвет пошли все на хуй», - говорю я.

Улюлюканье и свист.

«Не понимаю», - парирую я и поднимаю вверх руки – «Любой группе, которой хочется выпустить альбом, стоит это сделать. Это их творчество. Кто вы, блин, такие, чтобы говорить им что хорошо, а что – нет?».

«Мы музыкальная индустрия», - говорит Хауи, парень справа от меня. Он очень похож на вокалиста SMASH MOUTH.

Именно это я и хочу с ним проделать. Порвать его грязную пасть.

Хауи начинает объяснять, что если группа хороша, у нее будут толпы поклонников, и лейблы вылижут задницу такой команде до блеска. Вот что им всем нужно. Иметь опухшую от поцелуев задницу. Иметь власть.

«Пошел на хуй», - говорю я ему.

«Да ладно тебе, Джорж», - провоцирует он меня – «Ты же сам знаешь, что любишь власть. Представь, как публика на твоих концертах подпевает каждой песне. Ты чувствуешь эту власть. Ты хочешь ее. Ты нуждаешься в ней».

Я объясняю, что мне нравятся ребята [на моих концертах] и я счастлив, что им весело, но это чувство не имеет ничего общего с властью. Все дело только в веселье.

Он говорит, что я набит дерьмом под завязку. Плевать.

Дискуссия ползет дальше и мы, наконец, подходим к этапу вопросов и ответов. Я отключаю мозг и на все вопросы отвечаю «пошли на хуй» и «пизда». Эти козлы не стоят моего времени.

После того, как все кончилось, болельщицы, Маффи, Баффи, Дэрси, Шэлби или как их там, говорят, что им было очень приятно участвовать со мной в одной конференции. Должен признать, что несмотря ни на что, они вежливые. И это мило. Я прощаюсь со своим новым другом Грегом и даже с чистым чуваком из BOSSTONES. Затем я покидаю комнату с живыми трупами и начинаю искать своего адвоката Энди.

Я обнаруживаю его у телефона автомата, говорящим кому-то: «Да, детка, Ок, детка, как скажешь, детка».

Наконец он вешает трубку, и мы начинаем обсуждать наши планы на вечер. Мы договариваемся встретиться в девять у Limelight и пойти на вечеринку, организованную The Max’s Cansas City book. Он говорит, что ночка обещает быть веселой. Я отвечаю, что после сегодняшнего, лучше бы ей такой быть.

Возьмите мою жизнь, пожалуйста.